■общеисторическом отношении. Предложенную Н. П. Лихачевым атрибуцию печати с изображением святых Георгия и Василия мы признаем неверной, однако сама постановка вопроса о принадлежности части обнаруженных в Новгороде печатей князьям, не сидевшим на новгородском столе и, в частности, некоторым князьям ■суздальского дома, вполне правомерна. Сочетание изображений святых Георгия и Василия соответствует имени Юрия Долгорукого, а также его сына Василька. Сочетание изображений святых Георгия и Андрея, имеющееся на печатях разных вариантов, соответствует не только имени Юрия Андреевича, но и имени его отца Андрея Юрьевича Боголюбского, никогда не княжившего в Новгороде. Сочетание изображений святых Георгия и Димитрия, также имеющееся на разных вариантах булл, соответствует не только Всеволоду Юрьевичу, но и его тезке Всеволоду Большое Гнездо, и Юрию Всеволодовичу, никогда не княжившим в Новгороде. Нет ли среди рассмотренных булл каких-либо разновидностей не новгородских, а суздальских? Ответ на этот вопрос станет возможным после окончательного выделения всего достоверно новгородского материала. Только тогда, имея дело с избыточными для Новгорода типами, мы сможем установить, существовал ли обычай употребления княжеской буллы с изображением двух святых в домонгольское время также и в Суздале. Что касается печати, несущей изображение святых Софии и Георгия, то ей посвящено специальное исследование Б. А. Рыбакова, который пришел к выводу, что эта печать является павЕятником киевской сфрагистики и отражает возникновение временной формы двоевластия в первой половине августа 1146 г. По мнению Б. А. Рыбакова, изображение св. Георгия в данном случае является патрональным обозначением имени князя Игоря Ольговича, а изображение Софии — символом киевского веча 60. Трудно согласиться с такой трактовкой буллы. Вечевым символом по крайней мере в Новгороде действительно была София, но София — Премудрость, изображаемая в виде огнеликого ангела в короне Здесь же мы видим обычное изображение великомученицы Софии с ее каноническим атрибутом — мученическим крестом к В. А. Рыбаков. Печать Георгия и Софии (Из истории борьбы горожан Киевас князьями в ХИИв.). НСИИМК, вып. 29, 1949, стр. 106—108. 61 А. В. Арциховский. Изображение па новгородских монетах. «Известия АН СССР, Серия истории и философии», т., V, Кг 1, 1948. у груди. Такое изображение никак не могло служить вечевым символом, оно имеет личный патрона л ьныж характер, свидетельствуя, что печать принадлежала какой-то женщине, называвшейся в крещении Софией. Возможно, что ее звали Софией Георгиевной — на это как будто указывает самый тип буллы о двумя святыми. Однако, если опереться на аналогию с буллами жены Всеволода Ярославича Марии, можно допустить и другое объяснение. София могла быть женой князя Георгия. В 1962 г. второй экземпляр такой буллы был обнаружен в Латвии при раскопках Кокнесе (древнего Кукенойса)6Й. Если принять во внимание, что известный прежде экземпляр происходит из Новгорода, то предположенная Б. А. Рыбаковым связь этой буллы с Киевом не найдет никакой опоры в топографических данных Г. В. Штыков обратил внимание на то, что крест Евфросивии Полоцкой кроме патронального изображения св. Евфросивии содержит также изображения святых Георгия и Софии, имеющие по месту в композиции креста также патро-нальвый характер Ба. Думается, что это наблюдение дает ключ к конкретной атрибуции буллы. Отцом Евфросинии Полоцкой был полоцкий князь Святослав Всеславич, младший сын Все-слава Брячиславича; житие св. Евфросинии называет Святослава Георгием 64. Таким образом изображение св. Софии на том же кресте должно выражать христианское имя матери Евфросинии, жены полоцкого князя Святослава-Георгия. Ей мы предположительно и приписываем эту печать, относя ее ко второй четверти XII в. 55 Следует оговориться, что предложенное решение не исключает возможности других атрибуций, поскольку сведения об именах русских княгинь очень скудны. 51 Э. С. Мугуревич. Восточная Латвия и соседние земли в X—XIII ее. Экономические связи с Русью и другими территориями, пути сообщения. Рига, 1965, стр. 101, рис. 44, 8; Г. В. Штыков. Печать XII в. из Полоцка, СА, 1965, № 3, стр. 244. и Г. В. Штыков. Указ. соч., стр. 244; см.: Л. В. Алексеев. Лазарь Богша — мастер-ювелир XII в. СА, 1957. № 3, рис. 1, 4. м В. Е. Данилееич. Очерк истории Полоцкой земли да конца XVI столетия. Киев, 1896, стр. 240. и Святослав Всеславич был в 1129 г. сослан Мстиславом Владимировичем вместе с другими Всфславичами в Царь град и, по-видимому, вскоретам умер. Однако уже под 1133 г. один из сосланных князей (Василько Святославич или Василько Рогволдовнч?) упоминается в связи с полоцкими событиями, а в 1140 г. из Царьграда в Полоцк возвращаются еще какие-то княжили (ПЕРЛ, т. II, СПб., 1843, стр. 217, 296). Около этого времени, можно думать, вернулась в Полоцк и вдова Святослава Всеславич а.