|
|
|
|
|
|
|
|
использует технологию Google и индексирует только интернет-
библиотеки с книгами в свободном доступе |
|
|
|
|
|
|
|
|
Предыдущая | все страницы
|
Следующая |
|
|
Янин В.Л.
Актовые печати Древней Руси XV в.в.
в двух томах
стр. 21
ского князя. Если бы удалось доказать, что на протяжении XI — начала XII в. в русской княжеской
титулатуре строго выдерживался иерархический принцип, противопоставляющий киевского князя
всей остальным князьям, тогда действительно попытки уловить новые тенденции в титулатуре были
бы оправданы. Однако обращение к памятникам ранней русской сфрагистики не обнаруживает
никакого против опостав л ения.
Князья, владевшие разными землями и находившиеся в равноправном по отношению друг к другу
положении, одинаково титулуют себя «архонтами России» (русскими князьями) — Владимир
Мономах, Мария, Давид Игоревич. Казалось бы, что печати киевских князей должны в своих надписях
отразить иерархическое превосходство их владельцев над остальными русскими князьями. В
действительности этого нет. Напротив, достоверные киевские буллы Всеволода-Андрея Ярославича
содержат надпись с уничижительной благопожф-лательной формулой, в которой титулу нет даже
места, и не отличаются от булл того же князя, употреблявшихся им в докиевский период княжение.
По содержанию легенд и оформлению они также совершенно неотличимы от буллы смоленского
князя Вячеслава Ярославича. Признаки известного превосходства могут быть отмечены в титулатуре
печатей Марии и Владимира Мономаха, называющих себя «благородной» н «благороднейшим», но
эти буллы как раз не принадлежат к сфрагистика Киева, а элементы тенденциозного превосходства
объясняются на них династическими связями с византийским императорским престолом.
Не обнаруживает также какого-либо противопоставления и материал эпиграфики. В записи о
погребении Всеволода Ярославича граффито Софийского собора в Киеве называет покойного
«русским князем» ЗИ. Просто «русской княгиней» называется вдова киевского князя Изяслава
Ярославича sa. С другой стороны, повествуя о начальных этапах русской истории, летописец, не
смущаясь, говорит о «великих князьях, под Олегом сущих» в Киеве, Чернигове, Переяславле, Полоцке,
Ростове, Любече sa.
31 С. А. Высоцкий. Указ. соч., стр. 228.
82 С. А. Высоцкий. Древнерусские граффити Софии Киевской. «Нумизматика и эпиграфика», т. Ш. М., 1982, стр. 154. Мы
не касаемся здесь случаев именовании Ярослава Мудрого «царем» или «каганом», имеющих, по-видимому,
индивидуальный характер.
«ПЕРЛ, т. I, выи. I. Изд. 2. Л., 1926, стб. 31 (под 907 г.).
Вполне очевидно, что сами русские князья и их современники XI—XII ее. придавали различию
терминов «князь» и «великий князь» куда меньшее значение, чем хорошо осведомленные о
позднейшей тщательной регламентации феодальной титулатуры историки XX в. Как кажется, эпитет
«великий» в ту эпоху не имел еще принципиального характера и мог усваиваться князьями разных
территорий, если эти князья были склонны к пышному самотитулованию.
В поисках решения вопроса об атрибуции белгородской буллы мы должны исходить из двух
посылок. Во-первых, печать принадлежала какому-то князю Мстиславу, получившему при крещении
имя Андрей. Во-вторых, в круг возможных ее владельцев входят не только киевские, но и прочие
самостоятельные русские князья. Существует, однако, и третья посылка. Сравнение белгородской
буллы со всей совокупностью материалов древнерусской сфрагистики не обнаруживает каких-либо
стилистических или композиционных аналогий ей за пределами XI— первой четверти XII в. Она
родственна рассмотренным выше печатям и немногим буллам с греческими строчными надписями, с
которыми нам еще предстоит познакомиться, но сходства с более поздними буллами у нее нет.
В пределах указанного времени источники знают пятерых князей Мстиславов. Из них два уже
упомянутых — Мстислав Владимирович Красный (980—1034 гг.) и Мстислав Владимирович Великий
(1076—1132 гг.) не могут быть владельцами буллы: первого звали Константином, второго Феодором.
Крестильные имена еще двух Мстиславов летописцу не известны. Первый из них, Мстислав
Изяславич, старший сын Изяслава Ярославича, в 1069 г. был посажен на княжение в Полоцк, но в том
же году умер. Мстислав Святополкович, сын Святополка Изяславича, в 1097 г. получил княжение во
Владимире-Волынском, но в том же году был убит. Теоретически и тот, и другой могут быть признаны
возможными владельцами белгородской печати.
Однако наиболее существенными шансами обладает пятый одноименный князь, известный
летописцу как «Мстислав Игорев внук», — прямой потомок Игоря Ярославича, княжившего в 1054—
1057 гг. на Волыни, а в 1057—1060 гг. — в Смоленске. Отчество Мстислава летописцам не известно, а
деятельность освещена крайне скупо. В 1097 г. он помогает своему дяде Давиду Игоревичу во время его
столкновения с русскими князьями, в 1100 г. уходит «на море» (в Тмутаракань?), в 1103 и 1107 гг. участ
|
|
|
Предыдущая |
Начало |
Следующая |
|
|
|