Некоторые аспекты исследования средневекового рыцарства
Прованса (XII — XIV вв.) в современной медиевистике

 

В современных исследованиях средневекового Прованса история рыцарства представлена разнообразной тематикой, а их проблематика и методика соответствуют основным принципам исторического исследования французских медиевистов 60-80(90) гг. ХХ в. Рыцарство изучается в “своем времени” и в “конкретном пространстве”, на основе специальных источников и с учетом современных знаний по средневековой истории Прованса, Франции, Европы. История провансальского рыцарства XII — XIV вв. не была предметом специального исследования, но ее аспекты так или иначе затрагивались в работах о власти и обществе, знати и родстве, культуре и политике.
Среди новейших сочинений 80 - 90-х годов, имеющих непосредственное отношение к “рыцарским сюжетам” в средневековой истории Прованса, в первую очередь, можно выделить исследования Мартена Орелла. Их главная тема — Власть, родство и знать в Провансе XI — XIII вв. — раскрывается на конкретном материале рыцарского линьяжа из Арля — рода Порселе. Рыцарство интересует историка прежде всего как “часть аристократии” и, главным образом, в его взаимоотношениях с графами — носителями публичной власти в Провансе. Не отрицая необходимости “объективного исследования” аристократии и власти — по документам (картуляриям, анкетам, нотариальным актам), Орелл сосредоточивает внимание на их “субъективном изучении” — по сирвентам трубадуров. “Интеллектуальная автономия” автора и его “вкус к истории” (“чувство времени”), отмеченные Ж. Дюби, Ф. Контамином и другими историками - медиевистами, позволили нарисовать конкретный портрет рыцарской семьи, воссоздать образ рыцарства в поэзии трубадуров и определить основные этапы его эволюции в провансальском обществе. Орелл относит начало образования рыцарских линьяжей в Провансе к XI в. и связывает этот процесс с “милитаризацией” общества в век анархии и дестабилизации, “всеобщих раздоров и разделов”. Незнатные городские аллодисты и сельские “всадники” (caballarii) использовались графами и епископами на военной службе, а с XII в. — постепенно “возвышались” в союзе с графом (и “под его крылом”) против родовой аристократии, сначала в графской “свите”, затем — в “кавалькаде” как вассалы графа, одновременно с оформлением феодальных прав на земли и судебную власть. “Триумф рыцарства” в конце XII в. Орелл связывает с аноблированием “военных всадников” и широким использованием ими индивидуальных возможностей в новых условиях городской жизни: выгодные браки и удачные торгово-денежные операции, юридическое образование и консульские должности обеспечивали рыцарям “блестящие карьеры” и “счастливые фортуны”. Одновременно, в XII в. завершилось формирование рыцарского рода, который, наряду с общими признаками — патрилинейной структурой родства, патронимом и генеалогическим сознанием отличался “ограниченным майоратом”. В условиях XIII в. началось ослабление рыцарства, с “заметной утратой” собственно рыцарских доблестей и вольностей. В первой половине столетия гражданские коммуны сменили рыцарские консулаты XII в. и к 1250 г. в Провансе был достигнут “апогей гражданской свободы” (libertas civium), зафиксированный городскими статутами Арля, Авиньона, Марселя, Ниццы. К середине XIII в. графство стало одним из “самых цивилизованных государств” европейского мира и управлялось в “соответствии с правом и законом” (secundum jure et lege), а во второй половине века претензии графа на власть “по феодальному праву” (regalia) или “имперский суверенитет” (merum imperium) — по римскому, стали воплощаться в “режиме графского абсолютизма” (dominus comes absolutus) по “французскому образцу”, зафиксированном в “анкетах” Анжуйцев (графов новой — Анжуйской династии из дома Капетингов). Время “мира и порядка”, в соответствии с принципами “разума и справедливости”, сменилось “торжеством монархии и всеобщего подданства”. К XIV в., как полагает Орелл, провансальская знать оказалась в состоянии “тройного кризиса” — политического, морального и биологического, а в истории рыцарских линьяжей начался век “деградации и вымирания”. Конец рыцарства в XIV в. стал началом ностальгии о нем и консервации рыцарского образа жизни, главным образом, в среде бедной, но самостоятельной приальпийской знати — самых старинных ее домов.
Разнородность и эволюция рыцарской среды, по данным Орелла, были хорошо отражены в составе трубадуров и их политических настроениях. Разные поколения и разные группы трубадуров различались своим отношением к публичной власти графа и к рыцарским ценностям. Поэты - рыцари из семей старинной знати, преобладавшие в XII в., защищали идеалы рыцарской вольницы и воспевали “любезных провансальцев” как блюстителей рыцарского кодекса чести, осуждая графов — “нарушителей старинных обычаев” и “душителей свободы”. Профессиональные певцы - жонглеры из “низших рыцарей” — младших, безродных и необеспеченных, которых стало много в XIII в., более всего ценили графа как щедрого мецената и прославляли его как “придворные служители”.
Рауль Монко характеризовал провансальское рыцарство как одну из социальных групп. Он определил, что термин milites стал использоваться в официальных документах Прованса в XI — XII вв. для обозначения правовой группы, которая отделялась от probi homines в городе и вилланов (рустиков) в сельской местности. В XII в. начался процесс сближения рыцарей и знати (milites et nobiles), который завершился их ассимиляцией в XIII в., вследствие аноблирования рыцарей и “милитаризации” знатных. После “золотого века” старинной родовой знати — XI в. и “золотого века” рыцарства — XII в., как считает Монко, наступило время “приручения” знати и “подчинения” рыцарства с общей “деградацией благородства”. Эта эволюция оценивается как опускание благородных грандов от независимости и ответственности к “послушанию” куртуазных рыцарей, как отказ от рыцарского идеала “Героя и Гонора” к конформизму и любезности на службе графа — ради карьеры и фортуны. XIII век, по мнению историка, стал веком формирования “нового рыцарства” — посредством реального права аноблирования — “по воле господина графа” (de voluntate domini comitis).

Этот процесс аноблирования, на основе терминологического анализа графских актов, специально исследовался Фр. Бланком. Посвящение в рыцарство способствовало сплочению аристократии против графского суверенитета и городской олигархии, а аноблирование унифицировало всех рыцарей в едином сословии ordo militum. По мере слияния рыцарства и знати военная функция утрачивала роль главного рыцарского критерия и на первое место выделялись свободы и иммунитеты (statuimus quod milites sunt liberi et immunes). Графские статуты XIII в., по данным Бланка, отражают три этапа во взаимоотношениях графа с рыцарством: от регламентации рыцарского статуса к первым грамотам аноблирования, а затем — к утверждению графской монополии на аноблирование, с правом на его запрет и лишение “незаконного рыцарства”.
Характеристика рыцарей Прованса как феодалов — владельцев феодов, их прав и обязанностей как сеньоров и вассалов дается в историко-правовых исследованиях Жерара Жордананго. Анализ грамот, анкет и статутов графов в сопоставлении с юридическими сочинениями их ученых советников свидетельствуют о правовом оформлении феодальных связей в Провансе в течение XII — XIV вв. и их “генерализации на всех уровнях”. Термины феодального словаря, появившиеся в графстве с XII в., употреблялись неоднозначно, но по мере сближения рыцарей и нобилей требовалось более четкое и унифицированное использование слов feodum, fideles; vassus, homagium — для правового закрепления господских привилегий. В системе феодальных связей рыцарство обозначалось, главным образом, термином fideles; термин vassus появляется в XIII в., но утверждается только в XIV в. Во второй половине XIII в., при графе Карле I Анжуйском, широко распространяется клятва верности для всех подданных графа (fidelitas nova), но nobiles и milites, в отличие от homines и probi homines, давали эту клятву без оммажа ( homagium, servitium). Только граф Робер (1309 — 1343 гг.) ввел “всеобщие оммажи” — для знати и городов, и на этом основании определяется как “самый феодальный граф Прованса”. С середины XIII в. в Провансе начался “повсеместный выкуп” кавалькады — воинской повинности вассалов и унификация альбергов (право постоя) в денежной форме, а 40-дневный auxilium в пределах графства никогда не имел большого значения, по сравнению с платной службой (officium pro salario) — в итальянских авантюрах и северных экспансиях графов. Жордананго проследил, как изменялась терминология графской власти, важная для понимания взаимоотношений графов и рыцарей: после длительного практического использования обоих главных терминов — regalia и merum imperium к 1340 г. утвердилось их теоретическое правовое употребление как синонимов и тем самым, как считает автор, закрепилось тождество графского суверенитета и сеньориального сюзеренитета. Жан-Филипп Фигьера исследовал место рыцарей в структуре феодального общества и обнаружил широкое распространение терминов “феод” и “оммаж” в Провансе XII — XIV вв. Однако, он считает, что “в реальности” какие-либо формы личной зависимости в среде провансальских феодалов отрицались. Наряду с отсутствием “строгого майората” и постоянным отчуждением феодов, отказ от четкой иерархии и “тяготение к паритету” способствовали “бесконечному дроблению” доменов и создавали массу мелких и независимых феодалов - рыцарей и титулованных сеньоров. Рыцарство обозначалось единым термином — milites и представляло общую группу — ordo militum с двумя главными критериями — свободой от тальи (liberi et immunes de quista) и особым образом жизни (non opera rustica). Нобили, напротив, не были едины и состояли из разных слоев: наверху — domini, внизу — domicelli, дамуазо (сыновья нобилей, не посвященные в рыцари) и аноблированные. Социальное возвышение посредством аноблирования не стало, по данным Фигьера, массовым явлением и рано ограничивалось, с запретом приобретать феоды незнатным (ignobiles).
В ряде сочинений “рыцарские проблемы” исследуются в связи с характеристикой военной ситуации и военной организации в Провансе XII — XIV вв. Между веком “бесконечных войн” — XI в., и периодом “тотальной войны всех со всеми” — в XIV в., XII — XIII вв. выделяются как “относительно спокойное и мирное время”. Однако “мир и порядок” этого времени не исключали пограничных конфликтов, территориальной экспансии и гражданских разногласий в графстве. В течение всего XII в. в Провансе велись войны из-за соперничества двух графских домов — Тулузского и Барселонского, а в XII в. графство стало предметом притязаний Капетингов и втянуло в “итальянские авантюры” первого Анжуйца — Карла I (1246 — 1285 гг.), которому папа пожаловал в 1265 г. трон Сицилийского королевства. Борьба за “северные территории” продолжалась до продажи Дофине французским королям в 1343 г., а военные столкновения на востоке — до присоединения Ниццы к Савойе — в 1388 г. Знать иногда поддерживала графа и даже воевала в союзе с ним вместе со своими отрядами — против богатых городов на востоке графства при последнем графе Барселонской династии — Раймоне-Бернгаре V (1209 — 1245 гг.) и на западе — при Карле I. но во всех “внешних конфликтах”, по данным А. Дюбле, П.Пуандрона и др. историков, графы использовали профессиональные отряды воинов-рыцарей, служивших за жалованье.
Сильвия Поластри проанализировала данные о провансальских рыцарях — участниках итальянских походов Карла I и переселенцах, по его приглашению, на земли Сицилийского королевства в 1265 — 1282 гг. Выяснено, что в числе переселенцев из Прованса преобладали “кадеты и валеты”, не посвященные в рыцари дамуазо, а также воины, которых обозначали как caballarii, armigerii. Бедные и недовольные milites minores, приехавшие в Италию за должностями и сеньориями, в основной массе укоренились на новом месте, облагородившись и обогатившись: по подсчетам Поластри, за период от Беневенто до Сицилийской вечерни были посвящены в рыцари 250 провансальцев из 200 семей, а представители 50 семей — аноблированы. Правда, графские щедроты и милости не превратили “новых рыцарей” в “настоящих вассалов”, и некоторые из них воевали против Анжуйца в 1282 г. Рыцари из старинных и обеспеченных семей (Бо, Порселе и др.), сеньоры и “майоры”, помогавшие графу завоевывать трон Сицилийского королевства, в большинстве своем вернулись в Прованс — “умереть на родине”. Позже, в XIV в. отдельные представители старинной, но обедневшей знати, снова появились в Неаполитанском королевстве, на этот раз — “чтобы поправить свои дела”. Но в XIII в. в поведении провансальских рыцарей четко различались “традиции независимой знати” и готовность необеспеченных рыцарей служить графу “за деньги” — феоды, титулы и должности.
XIV в. стал в Провансе веком “других войн и воинов” — “регулярных военных сборов” и “всеобщей воинской повинности”, как считает Мишель Эбер. Общие беды и трудности второй половины XIV в. усугублялись утратой графского авторитета и деградацией знати. П. Доминик, Ж. Ксайне и др. историки характеризуют эти полвека как время всеобщего разорения и истощения, нескончаемых осад и угроз, жестоких разбоев и грабежей, создававших в Провансе “климат недоверия, недовольства и беспокойства”. По данным М. Эбера, на всех заседаниях штатов и городских советов в первую очередь обсуждались вопросы об обороне и военных налогах: более половины протоколов “посвящено стенам, крепостям и защитникам”; до 80 - 90 % городских расходов тратилось на военные нужды. Рыцари и нобили заседали на собраниях в общей группе депутатов и советников. Военные отряды знати использовались в войне Унии Экса или в династийной борьбе претендентов на “наследство” графини — королевы Жанны (1343 — 1382 гг.), бесплодной после четырех браков; городская милиция во главе с капитанами еле обеспечивала самооборону. В этих условиях перестройка военной системы Прованса осуществлялась по двум направлениям: во-первых, кавалькада как вассальная обязанность полностью заменялась всеобщей воинской повинностью и военным налогом, нормы которого определялись комиссарами штатов по территориально-административным округам графства; во-вторых, создавалось новое войско — “армия”, из “вооруженных людей” (homines cum armis) — жандармов.
Яркий портрет альпийской аристократии Прованса в середине XIV в., с ее “семейными и денежными делами” предстает в публикации материалов судебного дела Сибиллы де Кабрис, дамы из Риеца, выполненной Н.Куле, с хорошим “историческим комментарием”. Реальность старинных семей этого времени характеризуется, в соответствии с представлениями современников, как “бледные тени былого могущества”, но отчетливо отражено стремление сохранить “рыцарский образ жизни”, в соответствии с традициями XII — XIII вв. Общий ход эволюции провансальской знати, с XI до XVI вв. прослеживается, по материалам Экса и в сопоставлении с другими городами, в работе Люси Лярошель. Она определила, что в XI в. нобили Экса включали только старинные семьи, без “рядовых рыцарей”, а в XIV в. в составе знати объединялись и нетитулованные рыцари, и дамуазо. С конца XIII в., в результате графской монополии на аноблирование, оно стало редко ограничиваться для “неблагородных”, но в XV в. в среде нобилей Экса, как и в Авиньоне, Арле, Тарасконе, появилось много “городских богачей”, незнатных по рождению. “Сильное обновление” знати “стирало четкие границы” между нобилями и “ротюрами” в составе высших служащих.
Таким образом, основной круг вопросов по истории средневекового рыцарства в Провансе, поставленных в сочинениях последних десятилетий, вполне соответствует “рыцарским проблемам” современной медиевистики в целом, но в большей мере связан с изучением особенностей южнофранцузского общества. В известной мере эти особенности — правового, политического, демографического или экономического характера исследовались мною, главным образом, в связи с городской историей Прованса, но рыцарство как неотъемлемый элемент “общества и власти” в XII — XIV вв. всегда фигурировало в них.

© Тушина Г.М.

   
 
 
 
Историко-искусствоведческий портал "Monsalvat"
© Idea and design by Galina Rossi
created at June 2003 
 
 
Проявления "духа времени"    Боги и божественные существа   Галерея   Короли и правители  Реликвариум  Сверхестественные существа    Герои и знаменитости   Генеалогии   Обновления